Друзья, издательство «Выргород» счастливо анонсировать выход нового произведения в серии переводных художественных книг – поэмы Сэмюэла Батлера «Гудибрас». Текст классика мировой литературы впервые увидит свет на русском языке!
Поэт Сэмюэл Батлер (не путать с тёзкой-прозаиком) — один из самых острых и блестящих сатириков в истории английской словесности. Его «Гудибрас» (1663–1678) мгновенно стал литературной сенсацией, выдержал десятки изданий, вошёл в поговорки, превратился в объект подражания, а позднее — и раздражённого непонимания. Слава была недолговечной, но ослепительной: в эпоху, когда литература служила оружием, Батлер оказался едва ли не самым точным стрелком. «Гудибрас» — не просто поэма, а литературный арсенал, где сатира обретает форму философии, рифма — силу удара, а гротеск — стратегическую функцию.
Действие происходит в Англии после гражданской войны и протектората Оливера Кромвеля. В центре произведения рыцарь-пуританин Гудибрас и его оруженосец Ральфо, совершающие злоключённое путешествие по стране, где разум проиграл догме, а вера — фанатизму. Но за внешним фарсом скрыт не только памфлет, но и метафизический спор: о власти, истине, природе добродетели и о том, как именно идея способна разрушить действительность.
На самом деле поэма вполне могла занять ту нишу, которая нынче надёжно оккупирована романом Сервантеса «Дон Кихот», и тогда вся история мировой культуры пошла бы другим путём (примерно как если бы «Энеида» Вергилия вытеснила «Илиаду» и «Одиссею»). И, пожалуй, Гудибрас в роли культового «странствующего рыцаря» показался бы современному читателю более актуальным хотя бы в силу бурлескного цинизма. Если у Сервантеса герой заслуживает сочувствия, то у Батлера — естественного недоверия.
В то же время есть основания сопоставлять поэму с «Фаустом» (написанным Гёте век спустя), и дело тут вовсе не в том, с кем встречается рыцарь в третьей части, а в том, что здесь тоже проступает первородный грех литературы — когда автор вдруг понял, что может больше. Практически всё.
Батлер невероятно изобретателен: прямая речь переходит в косвенную, истории вкладываются в истории, в произведении есть зачатки абсурдизма, постмодерна и даже кинематографической образности: «Гудибрас» — это редкий поэтический текст, который отдельно рисует ближний, средний и дальний планы, а «камера» будто бы то приближается, то удаляется.
Без Батлера невозможно понять литературный XVII век. Он стоит особняком, как нечто промежуточное между Марло и Свифтом, между Ренессансом и Просвещением. Его наследие чувствуется и в сочинениях Александра Поупа, и в работах Генри Филдинга, и в английской политической сатире в целом. Невозможно читать Джорджа Байрона и Джонатана Свифта, не услышав в нём отголосков Батлера.
В поэтическом отношении «Гудибрас» — чистый фейерверк: остроумные каламбуры, нарочитая тяжеловесность стиха, переусложнённые диспуты, педантичная точность в передаче нелепости — всё это делает поэму невероятным по стилю произведением, которому нет аналогов. Однако «Гудибрас» — не просто стилистический курьёз. Это фундаментальный текст о трещине будущего — о неизбежном крахе Просвещения изнутри, о вырождении высокой идеи и о превращении священного в орудие розни.
